«Живое слово Севера» к 85-летию со дня рождения Алитета Немтушкина (1939 - 2006)
Алитет Николаевич Немтушкин (1939-2006) – поэт и прозаик, классик эвенкийской национальной литературы. Первый из эвенков член Союза писателей СССР.
Родился 12 ноября 1939 года в стойбище Иришки Катангского района Иркутской области в семье охотников-кочевников из рода хэйкогиров. Рано остался без родителей. Мать умерла, отец погиб на фронте. Воспитывался в школах-интернатах и бабушкой Огдо-Евдокией Ивановной Немтушкиной.
В 1957 году окончил Ербогачёнскую среднюю школу, в 1961 году – Ленинградский педагогический институт им. Герцена.
После нескольких лет учебы в Ленинграде и Красноярске, Алитет Николаевич приезжает работать в Эвенкию корреспондентом газеты «Красноярский рабочий». В 1961 году стал редактором эвенкийского радио. Первый сборник стихов вышел в 1960 году на эвенкийском языке «Тымани агиду» (Утро в тайге). Стихи молодого поэта печатались в сборнике «Север поет», в журналах «Новый мир», «Юность», «Дружба народов», «Енисей». С тех пор из-под пера Немтушкина вышло более двадцати книг, которые были изданы в Красноярске, Ленинграде, Москве, Якутске. Стихи и проза Немтушкина переведены на десятки языков народов бывшего СССР. Самыми значительными и популярными произведениями Алитета Немтушкина являются стихотворные сборники «Костры моих предков», «Дыхание земли», прозаические книги «Мне снятся небесные олени», «Следопыты на оленях», «Дорога в нижний мир», «Самэлкил – Метки на оленьем ухе» и др.
Начинающему поэту много помогал профессор М.Г. Воскобойников, большой знаток и пропагандист творчества народов Севера.
А. Немтушкин был участником 1-ой Всесоюзной конференции писателей Севера, которая проходила под Ленинградом в марте 1961 года.
Окончил Высшие литературные курсы в Москве.
Творчество
Алитет Николаевич — сын тайги. Он поёт о своём народе, и в этом смысле его творчество глубоко национально. Любовь к родной земле — основная тема творчества писателя.
Беспокоит писателя будущее основы северной экономики — оленеводство: его упадок может привести к этнической катастрофе.
Удивительные по теплоте, душевности строки стихов поэта вдохновили многих профессиональных и самодеятельных композиторов на создание красивейших мелодий, такие песни как "Гудее дуннэ", "Олени", "Песня рыбака" и т.д.
Беспокоит писателя будущее основы северной экономики — оленеводство: его упадок может привести к этнической катастрофе.
На Тембенчи, друг, поедем,
Рыбы там — лови руками,
Там гора седым медведем
Разлеглась под облаками.
Думу думает устало,
Думу, полную значенья,
О веках, что не застал я,
О неведомых кочевьях.
Говорю с костром горячим,
Как с моим единоверцем.
Здесь ищу я не удачи
— Становлюсь богаче сердцем.
Рыбы там — лови руками,
Там гора седым медведем
Разлеглась под облаками.
Думу думает устало,
Думу, полную значенья,
О веках, что не застал я,
О неведомых кочевьях.
Говорю с костром горячим,
Как с моим единоверцем.
Здесь ищу я не удачи
— Становлюсь богаче сердцем.
Удивительные по теплоте, душевности строки стихов поэта вдохновили многих профессиональных и самодеятельных композиторов на создание красивейших мелодий, такие песни как "Гудее дуннэ", "Олени", "Песня рыбака" и т.д.
Берег тонкий, как тесьма,
Лодки крепкая корма,
Я бросаю в воду сети,
Рыба ловится сама.
В моей лодке, что ни день,
Чешуей блестит таймень,
И сиги лежат навалом.
Выбирай, кому не лень.
На обед богат улов,
А у песни нету слов!
Речка Катанга притихла,
Не несет крутых валов.
Лишь в груди моей волна
Высока и солона…
Песня рыбака (Перевод М. Борисовой)
Лодки крепкая корма,
Я бросаю в воду сети,
Рыба ловится сама.
В моей лодке, что ни день,
Чешуей блестит таймень,
И сиги лежат навалом.
Выбирай, кому не лень.
На обед богат улов,
А у песни нету слов!
Речка Катанга притихла,
Не несет крутых валов.
Лишь в груди моей волна
Высока и солона…
Песня рыбака (Перевод М. Борисовой)
В своём первом прозаическом произведении — повести «Гаги, вернитесь!» автор выразил сыновью привязанность и свою, и лирического героя к родной земле, к самому дорогому человеку на свете — бабушке, заменившей ему мать.
Памятные слова о Небе, как о Большой Книге, сопутствуют Алитету Немтушкину из рода Хэйкогиров на протяжении всей его творческой жизни. Не случайно и самую свою значительную книгу он назвал «Мне снятся небесные олени». В этой повести рассказывается о трудном военном и послевоенном детстве мальчика — эвенке Амарчи, о прекрасном периоде в жизни человека — времени познания людей и природы.
«Пока я жива, никому не отдам Амарчу, - говорила она. – Подрстет, в интернат пошлю, учиться. Кинкэ так хотел. Не вечно же эта проклятая война будет, придут и сытые годы… Я все сделаю, как он хотел. Пусть учится внук…»
Памятные слова о Небе, как о Большой Книге, сопутствуют Алитету Немтушкину из рода Хэйкогиров на протяжении всей его творческой жизни. Не случайно и самую свою значительную книгу он назвал «Мне снятся небесные олени». В этой повести рассказывается о трудном военном и послевоенном детстве мальчика — эвенке Амарчи, о прекрасном периоде в жизни человека — времени познания людей и природы.
«Иные думают, что Ночная Сторона Земли* есть Ночная Сторона — снега белые да морозы лютые. Но это не так. Кто хоть раз побывал здесь, тот землю нашу никогда не забудет. Сниться станет она по ночам и манить к себе. Здесь просторно душе и глазу, легко и вольно дышать. Ветер доносит терпкий запах смолы и зелени леса, вдыхай, сколько хочешь!.. А белые ночи? О эти белые ночи! Разве забудешь их?! Солнце — огненный шар! Целый день оно в небе: над лесами, над озерами, над этой рекой. К осени след его остается на косматых бровях глухарей, на крыльях селезней, на бруснике, на листьях березы... А там, чуть в стороне от Суринды, на болотах — тоска журавля, на озерах — грусть лебедя, над полянами — смех жаворонка. О, до чего же здесь хорошо!.. Здесь, в Суринде, и вода-то в речке светлей да студеней, и хлебушко-то вкуснее и слаще... Впрочем, рассказ мой не о ней, милой сердцу Суринде, рассказ мой о людях ее, о моих земляках...»
«У детства в плену я» — автобиографичная повесть.
Она посвящена светлой памяти бабушки поэта — Огдо-Эки, старейшей сестры всех эвенков. Образ этой женщины является центральным и самым ярким в повести, в её биографии — история всего эвенкийского народа.
Повесть поэтична и прозаично легка по языку, исповедальная и чиста по мыслям и чувствам.
В последние годы писатель все больше и больше задумывался о том, что стало с его народом, что его ждёт.
Алитет Немтушкин, много лет отдавший журналистике (работал на радио, в окружной газете "Советская Эвенкия"), печатает свои страстные, взволнованные публицистические статьи в местной, краевой прессе, в центральных газетах и журналах.
В очерках, составившим книгу "Всадники на оленях" Алитет Николаевич размышляет о причинах бедственного положения своего народа, исследует пути развития оленеводства, пушного промысла, делится мыслями о благородном влиянии религии на нравственное совершенствование любой нации.
Она посвящена светлой памяти бабушки поэта — Огдо-Эки, старейшей сестры всех эвенков. Образ этой женщины является центральным и самым ярким в повести, в её биографии — история всего эвенкийского народа.
Повесть поэтична и прозаично легка по языку, исповедальная и чиста по мыслям и чувствам.
«Говорят, детство — колыбель, из которой все уходят, но и остаются в ней навсегда»
В последние годы писатель все больше и больше задумывался о том, что стало с его народом, что его ждёт.
Алитет Немтушкин, много лет отдавший журналистике (работал на радио, в окружной газете "Советская Эвенкия"), печатает свои страстные, взволнованные публицистические статьи в местной, краевой прессе, в центральных газетах и журналах.
В очерках, составившим книгу "Всадники на оленях" Алитет Николаевич размышляет о причинах бедственного положения своего народа, исследует пути развития оленеводства, пушного промысла, делится мыслями о благородном влиянии религии на нравственное совершенствование любой нации.
«Ведь олени — детство мое. Чуть прикроешь глаза — и вот они, темноглазые, ветвисторогие красавцы несутся лавиной, как волны, и копытами, копытами прямо... по сердцу»
И еще об одном интересном жанре, к которому в последнее время обратился Алитет Немтушкин, нельзя не упомянуть. "Самэлкил – Метки на оленьем ухе" — это не рассказы и не очерки в литературоведческом смысле слова, а просто записки из блокнота писателя, которых за годы накопилось у него великое множество. В них нет никаких выводов и обобщений — это предоставляется сделать самому читателю. В них просто жизнь — плохая ли, хорошая, сытная ли, голодная, веселая ли, грустная, наполненная мудростью стариков, безалаберностью молодых, горечью и юмором.
Творчество поэта, прозаика, публициста Алитета Немтушкина многогранно и самобытно, как самобытен его народ. В нём читателя привлекают тонкий лиризм и гражданственность, внимательный, мудрый взгляд на мир, природу, человека, философское осмысление судьбы своего народа, таких понятий, как любовь и счастье, жизнь и небытие. Ярким, страстным поэтическим словом он продолжает служить своей родине.
Последняя книга Алитета Николаевича Немтушкина — сборник его жизненных наблюдений "Олень любит соль" была издана в декабре 2005 года Красноярским издательством "Самоцвет" тиражом 1000 экз.
«Мы едины со всем этим миром, недаром нашими прародителями являются лебеди, медведи, таймени, кедры, багульники и все, окружающее нас»
Творчество поэта, прозаика, публициста Алитета Немтушкина многогранно и самобытно, как самобытен его народ. В нём читателя привлекают тонкий лиризм и гражданственность, внимательный, мудрый взгляд на мир, природу, человека, философское осмысление судьбы своего народа, таких понятий, как любовь и счастье, жизнь и небытие. Ярким, страстным поэтическим словом он продолжает служить своей родине.
Медленно, бессильно угасал костер.
Огонек был жалок, тонок и остер.
В чум входила полночь, звездами хрустя,
Женщина качала сонное дитя.
Старший сын, копаясь в гаснущей золе,
— Что,— спросил,— дороже, мама, на земле?
Ярко и нетленно вспыхнул огонек.
— Жизнь всего дороже! Жизнь твоя, сынок...
Много стоят песни, много стоят сны,
Шкурки соболиные. Свету нет цены!
Снова начал песню огонек-ворчун.
Сын спросил:
— А если враг приходит в чум?
Если враг нарушит, мама, твой уют?
— Жизнь свою бесценную дети отдают!
Огонек был жалок, тонок и остер.
В чум входила полночь, звездами хрустя,
Женщина качала сонное дитя.
Старший сын, копаясь в гаснущей золе,
— Что,— спросил,— дороже, мама, на земле?
Ярко и нетленно вспыхнул огонек.
— Жизнь всего дороже! Жизнь твоя, сынок...
Много стоят песни, много стоят сны,
Шкурки соболиные. Свету нет цены!
Снова начал песню огонек-ворчун.
Сын спросил:
— А если враг приходит в чум?
Если враг нарушит, мама, твой уют?
— Жизнь свою бесценную дети отдают!
Последняя книга Алитета Николаевича Немтушкина — сборник его жизненных наблюдений "Олень любит соль" была издана в декабре 2005 года Красноярским издательством "Самоцвет" тиражом 1000 экз.
"По словам моей бабушки Огдо, Евдокии Ивановны Немтушкиной, которую все токминские эвенки назвали Эки — своей старшей сестрой, у нас была по тем временам большая благополучная семья, мужчины тянулись к новой власти и жизни.
Один мой дядя, самый младший из троих братьев, Моисей Николаевич Немтушкин, в 1926 году знал русский язык и был переводчиком у знаменитой молодой женщины, позднее ставшей ученым-тунгусоведом, автором эвенкийской письменности Глафиры Макарьевны Василевич. Она в ту свою первую командировку к эвенкам Катангского района кочевала с моими родными и жила в нашем чуме.
Но пришли проклятые тридцатые годы, и за одно неосторожное слово в адрес новых властей, всех моих дядек, по словам сородичей, увезли в золотые шахты Бодайбо, откуда никто и никогда не возвращался.
Отец погиб на фронте, дедушка умер и у нас не стало мужчин-кормильцев. Одни женщины, да я будущий кормилец. Для нашей семьи потухло солнце. Особенно для меня двухлетнего ребенка. Разбилось самое яркое, самое теплое и самое нежное Солнце, и я перестал ощущать его живительную улыбку и тепло. В моем сердце поселилась сиротская темнота и холод. И всё время хотелось есть.
Я вырос с бабушкой в кориновом чуме, и навечно остался таежным человеком, ибо бабушка всегда говорила, что нашла меня в лесу под колодиной. С шести лет пошел в интернат — в нулевом классе учили русский язык. Свою бабушку Огдо я называл мамой, хотя родная мать была еще жива, и после войны родила мне сестренку Тамару, для которой бабушка Огдо, тоже стала мамой. В неимоверно трудных условиях мы вставали на свои суставы. Остались живы.
Сестра выросла настоящим человеком, стала врачом и воспитала достойных детей. Чего уж теперь обижаться, несмотря ни на что, говорим, спасибо государству, что не дало умереть с голоду и дало образование. И у меня, обе дочери получили высшее образование и, как говорится, слава богу, теперь и у них растут дети.
Единственно о чем я очень жалею, так это о том, что бабушка, мать и другие мои родные тети не дождались, когда я встал взрослым, набрался сил и не накормил их кусочками мяса и хлеба, добытыми и заработанными моими руками. Но я от всей души благодарен всем своим сородичам, учителям, добрым людям, помогавшим, как в детстве ниматом — общим душевным добром, ставшей моей сутью, на всю мою жизнь, несмотря ни на какие повороты судьбы.
Прости меня, мой малый, но великий сердцем и широкой, наивной душой, кочевой народ — "эвэнкил", — не в обиду другим переводится, как настоящие люди! Я горжусь тобой, ибо все наши обычаи, характеры, совестливое отношение ко всему живому и растительному миру — [считаю] самым справедливым и честным.
Повторяю, мы подчинялись законам матушки Природы. У нас был свой первобытный коммунизм, без хитростей, без всяких уловок и обмана, без подковерных игр, не чета всем современным измам. Жаль, что у меня мало силенок, не хватает таланта, чтобы достойно рассказать о нелёгкой судьбе моего таежного народа.
Один мой дядя, самый младший из троих братьев, Моисей Николаевич Немтушкин, в 1926 году знал русский язык и был переводчиком у знаменитой молодой женщины, позднее ставшей ученым-тунгусоведом, автором эвенкийской письменности Глафиры Макарьевны Василевич. Она в ту свою первую командировку к эвенкам Катангского района кочевала с моими родными и жила в нашем чуме.
Но пришли проклятые тридцатые годы, и за одно неосторожное слово в адрес новых властей, всех моих дядек, по словам сородичей, увезли в золотые шахты Бодайбо, откуда никто и никогда не возвращался.
Отец погиб на фронте, дедушка умер и у нас не стало мужчин-кормильцев. Одни женщины, да я будущий кормилец. Для нашей семьи потухло солнце. Особенно для меня двухлетнего ребенка. Разбилось самое яркое, самое теплое и самое нежное Солнце, и я перестал ощущать его живительную улыбку и тепло. В моем сердце поселилась сиротская темнота и холод. И всё время хотелось есть.
Я вырос с бабушкой в кориновом чуме, и навечно остался таежным человеком, ибо бабушка всегда говорила, что нашла меня в лесу под колодиной. С шести лет пошел в интернат — в нулевом классе учили русский язык. Свою бабушку Огдо я называл мамой, хотя родная мать была еще жива, и после войны родила мне сестренку Тамару, для которой бабушка Огдо, тоже стала мамой. В неимоверно трудных условиях мы вставали на свои суставы. Остались живы.
Сестра выросла настоящим человеком, стала врачом и воспитала достойных детей. Чего уж теперь обижаться, несмотря ни на что, говорим, спасибо государству, что не дало умереть с голоду и дало образование. И у меня, обе дочери получили высшее образование и, как говорится, слава богу, теперь и у них растут дети.
Единственно о чем я очень жалею, так это о том, что бабушка, мать и другие мои родные тети не дождались, когда я встал взрослым, набрался сил и не накормил их кусочками мяса и хлеба, добытыми и заработанными моими руками. Но я от всей души благодарен всем своим сородичам, учителям, добрым людям, помогавшим, как в детстве ниматом — общим душевным добром, ставшей моей сутью, на всю мою жизнь, несмотря ни на какие повороты судьбы.
Прости меня, мой малый, но великий сердцем и широкой, наивной душой, кочевой народ — "эвэнкил", — не в обиду другим переводится, как настоящие люди! Я горжусь тобой, ибо все наши обычаи, характеры, совестливое отношение ко всему живому и растительному миру — [считаю] самым справедливым и честным.
Повторяю, мы подчинялись законам матушки Природы. У нас был свой первобытный коммунизм, без хитростей, без всяких уловок и обмана, без подковерных игр, не чета всем современным измам. Жаль, что у меня мало силенок, не хватает таланта, чтобы достойно рассказать о нелёгкой судьбе моего таежного народа.
Алитет Немтушкин из рода Хэйкогир"
Источники:
https://www.kraslib.ru/news/?id_news=46046420&Z21ID=
https://osiktakan.ru/lit_nemt_02.html
https://kkdb.ru/images/materials/proekty/pisateli-Krasnojarija/Немтушкин%20Алитет%20Николаевич/Мне%20снятся%20небесные%20олени.htm
kkdb.ru/images/materials/proekty/pisateli-Krasnojarija/Немтушкин%20Алитет%20Николаевич/Биография.htm
https://www.evenkiteka.ru/stellages/prose/vsadniki-na-oleniakh/